Наука в Сибири

По следам сибирских археологов

В современной российской археологии существуют два направления — спасательное и академическое. Как же устроена их работа? Какие между ними сходства и различия? Какая взаимосвязь между результатами их исследований? Разбираемся вместе с сибирскими учеными.
Как известно, грунтовый слой практически любой страны скрывает в себе различную информацию о прошлом не только государства, но и зачастую человечества как вида в целом. Поиском, а также исследованием исторических объектов, содержащихся в земле, занимаются ученые-археологи. Россия — и Сибирь — в этом смысле не исключение. На необъятных просторах нашей родины можно обнаружить огромное количество объектов культурного наследия разной степени сохранности. С этими памятниками на сибирской земле обычно работают исследователи из Института археологии и этнографии СО РАН. Их экспедиционная деятельность делится на два направления: спасательная и академическая.
Содержание
Помощники в сохранении культурного наследия

Поскольку человечество не стоит на месте, а напротив, ведет активную хозяйственную деятельность, возникают ситуации, когда на определенной территории планируется строительство того или иного объекта. Но как понять, что твои действия не принесут ущерб культурному наследию страны? Здесь приходят на помощь специалисты из отдела спасательных археологических работ.  
«Стоит начать с того, что в 2011 году Россия ратифицировала Европейскую конвенцию об охране археологического наследия, в которой прописаны основные принципы сохранения историко-культурного наследия, где базовой является конструкция: платит загрязнитель. Вместе с тем был принят федеральный закон: теперь любой хозяйствующий субъект перед заходом на территорию обязан провести экспертизу на наличие или отсутствие объектов археологического наследия. В случае обнаружения таковых заказчик обязан организовать работы по обеспечению сохранности памятника, то есть финансирование идет со стороны инициатора застройки или освоения территории. И пока исследования не будут завершены, хозяйственная деятельность на земле не может быть начата. Зачастую приходится вести сложные переговоры по поиску компромиссных решений и для собственника, и для органов государственной охраны, и для науки»

Константин Константинович Павленок
заместитель директора ИАЭТ СО РАН кандидат исторических наук
Одно из важнейших различий между спасательной археологией и академическими исследованиями — источник финансирования, что вытекает из разных целей организуемых работ. Охранные работы, как правило, возникают не на пустом месте, а в связи с необходимостью проведения хозяйственных работ, поэтому и финансируются именно инициатором строительства. Именно поэтому данное направление археологии обычно не испытывает материальных проблем. С академическими же экспедициями возникает другая ситуация. 
«В нашем государстве, в соответствии с принятыми актами, деятельность научных институтов финансируется по принципу нормо-часов. В эти нормо-часы вкладывается не только зарплата научного сотрудника, но и оплата по привлечению лаборантов, командировок. Однако стоимость командировки не соразмерна денежным тратам на экспедиционную деятельность. Сложившаяся система не учитывает научной специфики института. Подобная ситуация относится не только к археологам, но и ко всем ученым, чья деятельность связана с полевыми работами (геологи, биологи, ботаники). Поэтому финансирования по нормо-часам хватает лишь на работу научного сотрудника в институте, то есть на изучение полученного в полевых условиях материала. Для организации экспедиций мы стараемся получить гранты. Чтобы избежать двойного финансирования, создаются комплексные проекты, где рассматриваются различные аспекты, и часть кабинетной работы оплачивается из государственных денег, а полевые работы — с грантов»

Андрей Иннокентьевич Кривошапкин
директор ИАЭТ СО РАН член-корреспондент РАН
Здесь преимущество академических организаций в том, что они заинтересованы в научном результате. Поэтому существование у института конкурентоспособного подразделения, занимающегося охранно-спасательными работами, особенно важно. Задания по исследованию объекта культурного наследия перед хозяйственной деятельностью способны выполнять и коммерческие организации. Даже если эти организации и будут заинтересованы в сохранении истории, максимум, что они смогут сделать с археологическими находкам, — сдать в музей. При этом полученный материал не попадет в научно-исследовательский оборот и никак не повлияет на развитие науки.
В ИАЭТ СО РАН, как правило, от финансирования спасательных работ резервируются средства на научную обработку. Многие заказчики являются социально ориентированными, поэтому при заключении договора существует условие: провести анализ полученных материалов и по итогу выпустить одну или несколько статей, монографию, то есть показать научную значимость объекта. Плюс ко всему, благодаря частному финансированию охранных работ, ученые могут попасть в труднодоступные места нашей страны, на что у академической экспедиции не хватило бы средств для организации работ. Полученные же в ходе раскопок материалы могут после обработки внести весомый вклад в науку. Поэтому нельзя считать спасательную археологию простым освобождением земли для проведения хозяйственных работ.

Работа ученого, занимающегося спасательными исследованиями, сосредоточена в основном в нескольких направлениях:

1.       Историко-культурная экспертиза земель, то есть классическая археологическая разведка. Именно на этой стадии определяется, есть ли на выбранной территории памятники, которые необходимо сохранить или исследовать. 

2.       Археологическое проектирование — разработка проекта освоения определенной территории с соблюдением мер по сохранению исторических объектов. Решений может быть несколько: здесь и перепроектирование, когда территории памятников исключаются из зон ведения хозяйственной деятельности, и возведение различных защитных сооружений: заборов, защитных дамб и т.д.

3.       Собственно, сами раскопки. Это крайняя мера, которая применяется только в том случае, когда не могут быть применены другие способы обеспечения физической сохранности объекта. Специфика заключается в том, что по завершении работ исследователей территория должна быть готова к определенного рода застройке, то есть полному изменению исторического ландшафта. Археологический объект на этом месте существовать перестает, однако, как говорит Константин Павленок, памятник переходит в движимое состояние: подробная информация о нем и полученные коллекции находок попадают в руки к ученым и вводятся в научный оборот. Таким образом, это один из вариантов сохранения нашего исторического наследия путем приложения современных исследовательских методик. 
Работы у отдела спасательной археологии много. За последние несколько лет было успешно выполнено примерно 150—160 договоров. Территория участия очень обширна: от Крыма до Дальнего Востока. В последние годы работа в основном сосредоточена в Красноярском крае, Хакасии, Ханты-Мансийском автономном округе и Новосибирской области. Поводом для сотрудничества чаще всего являются планы по строительству и ремонту дорог: как автомобильных, так и железных, расширение добычи угля, а также нефтегазовые работы.

«В северной части нашей страны, в таких регионах, как Ханты-Мансийский автономный округ, Ямало-Ненецкий автономный округ, в основном в проведении историко-культурной экспертизы нуждаются нефтяные промышленные компании, занимающиеся как добычей, так и транспортировкой нефтяных продуктов. ХМАО, к примеру, располагает одними из самых больших запасов нефти в мире. В древности данные регионы были обширно заселены, а в наше время здесь ведется активная хозяйственная деятельность. Поэтому неудивительно, что достаточно много трудимся в этих местах, постоянно есть работа в виде археологических разведок по выявлению объектов культурного наследия или спасательных археологических раскопок. Следуя закону, заказчик обращается или к частным компаниям, имеющим большой опыт в проведении экспертизы, или к академическим организациям, таким как ИАЭТ СО РАН, где квалифицированные специалисты могут скорректировать процесс освоения территории под хозяйственную деятельность, выявить, исследовать, сохранить объект культурного наследия. Пока не будет получен акт, подтверждающий отсутствие археологических памятников, нельзя получить разрешение на работы»

Анатолий Анатольевич Морозов
инженер-исследователь ИАЭТ СО РАН
Как правило, ученые из отдела спасательной археологии выполняют огромный объем работы за ограниченный договором период времени. К примеру, во время раскопок на памятниках Галкина-1 и Галкина-2, расположенных в Красноярском крае, за два месяца было исследовано более 20 000 квадратных метров.
Поскольку при обсуждении будущего проекта сотрудничества с заказчиком не всегда можно предугадать, какие ждут находки, их глубину залегания и количество, а также предсказать погодные условия, то копать археологам приходится в самых разных условиях. Сроки могут поджимать (как говорят на раскопе, «ковш экскаватора упирается в спину»), а памятник — требовать более подробного изучения, поэтому нередки случаи проведения раскопок осенью или зимой. В таких случаях археологи, следуя определенной методике, отогревают почву. 
«При раскопках культурного слоя Спасского собора в Куйбышеве мы столкнулись с привычной нам ситуацией. Работы по договору были запланированы с 30 сентября по 15 ноября 2019 года. Однако возникли сложности с поиском фундамента, объемы немного выросли, и в итоге к моменту самого интенсивного этапа раскопок грунт начал промерзать. Для соблюдения методики мы прибегли к достаточно простому методу: возводили конструкции из армейских палаток и при помощи тепловых пушек прогревали землю, после чего можно было в комфортной обстановке продолжать исследование»

Алексей Анатольевич Тимощенко
научный сотрудник ИАЭТ СО РАН кандидат исторических наук
За последние несколько лет крайне важным направлением работы отдела спасательной археологии были памятники, расположенные в черте города Новосибирска и в Новосибирской области. В 2017 году проводились раскопки на памятнике Турист 2, на берегу Оби. Работы финансировались в связи с планами благоустройства набережной рядом с жилым комплексом «Европейский берег». Изначально рассчитывали обнаружить только поселенческий культурный слой, однако в ходе работ выяснилось, что памятник включает еще и могильник. Удалось найти погребения, в которых лежали уникальные скульптуры из различных органических материалов. 

«Находки могут послужить отличным аргументом в дискуссии о культурных связях Сибири с огромными территориями вплоть до Северной Америки, и по совершенству изготовления, безусловно, соответствуют уровню экспозиций Эрмитажа и Лувра», — подчеркнул Константин Павленок. 

Расчистка находок. Памятник Галкина-2

Отдельный блок материалов по археологии нового времени удалось получить благодаря раскопкам деревни Кривощёково и культурного слоя Спасского собора в городе Куйбышеве. Казалось бы, хорошо известный по литературным источниками исторический период заиграл новыми красками. Если суммировать количество предметов, обнаруженных на этих двух памятниках, объем коллекции уже превышает тысячу экземпляров. Были проведены исследования по реконструкции внешнего облика первых новосибирцев, установлены важные детали о взаимоотношениях разных народов, проживающих в свое время на этих территориях. Поскольку исследуемый период максимально приближен к современности, социальный спрос на результаты работы ученых особенно высок. И изучение полученных материалов, безусловно, дополнит в будущем уже известные страницы истории.


Хотя отдел спасательных археологических работ был создан не так давно, формально в 2007 году, на сегодняшний день, по словам его куратора Константина Павленка, спасательная археология в институте не является падчерицей сугубо академической. Уже давно спасательные работы по качеству выполнения и по значимости открытий не уступают постоянно действующим академическим экспедициям. У каждого отдела есть своя роль и, в силу существующих организационных характеристик, различные цели, в их деятельности можно выделить как плюсы, так и минусы. Тем не менее одно направление не смогло бы существовать без другого: обычно масштабные спасательные работы дают богатейший научный материал для исследования, который мог быть утрачен, а плановые академические раскопки приводят к крупным фундаментальным открытиям и постоянно обогащают методический инструментарий ученых.

От спасательной к академической археологии

Другим видом полевой деятельности ученых-археологов являются академические экспедиции. Если спасательные раскопки связаны с необходимостью в ограниченные сроки изучить объект, который может быть уничтожен из-за хозяйственного освоения просторов нашей страны, то основная цель академических исследований — планомерное изучение археологических памятников, именно в рамках этих работ совершаются прорывные открытия в истории развития общества и человечества как вида. Наиболее важные памятники Новосибирской области, приносящие большое количество исследовательского материала, расположены в Венгеровском районе на берегах реки Тартас. Так называемый Венгеровский археологический микрорайон включает грунтовые могильники Тартас-1, Усть-Тартас-2, поселения Карьер Таи-1, Венгерово-2, Старый Тартас-5 и другие.

«Отряд здесь работает уже более 45 лет. Первые раскопки начались в рамках подготовки карты по изучению археологических памятников Новосибирской области, была отправлена команда в Венгеровский район. Как показала практика, не всегда продуктивно расширять исследовательское пространство, иногда эффективнее проработать определенный участок. Именно так и сложилось в Венгеровском археологическом микрорайоне. На сегодняшний день Барабинская лесостепь в НСО считается максимально изученной, здесь раскопано огромное количество разновременных и разнотипных памятников, что позволяет нам получить полноценную картину развития человечества от заключительного этапа верхнего палеолита до современности»

Марина Сергеевна Нестерова
старший научный сотрудник ИАЭТ СО РАН кандидат исторических наук

На данный момент работа ведется на двух памятниках: Тартас-1 и Карьер Таи-1. В основном на могильнике Тартас-1, который копают с 2003 года, исследуются погребения. На сегодняшний день изучено более 760 могил, и процесс продолжается. Большинство объектов относятся к эпохе бронзового века. На примере этого памятника видно взаимодействие двух археологических культур: местной кротовской и пришлой андроновской. Обычно в рамках археологических исследований фиксируется, как существующая на определенной территории культура бесследно исчезает с приходом другой. Однако на памятнике Тартас-1 археологам удалось проследить контакты пришлого и местного населения, отличающегося не только материальной культурой, но также разного в антропологическом и генетическом аспектах.

Также есть два участка, не связанных с погребениями: один содержит информацию о хозяйственной деятельности людей эпохи раннего неолита, он представлен огромными ямами для хранения рыбы и двумя конструкциями; с другой стороны находится ритуальный комплекс позднего бронзового века, связанный с бронзолитейным производством. Археологический объект крайне многогранен и интересен, и каждый год приносит новые открытия.

Карьер Таи-1 находится на высокой террасе, несмотря на то, что окружающая местность не имеет выраженного рельефа. Здесь ученые обнаружили ритуальный комплекс эпохи раннего неолита (VII—VI тыс. до н. э.). Сама ритуальная площадка была окружена небольшим прямоугольным рвом, вокруг него сооружены ямы с прикладами (своеобразными жертвоприношениями в виде фрагментов керамических сосудов, костей животных, костяных и каменных орудий). В 2019 году на одном из участков этого рва нашли костяную скульптуру из лопатки в виде птицы, под ней лежала роговая фигурка в виде головы лося и целый набор разнообразных костяных и каменных орудий.

Работы на могильнике Тартас-1
Процесс расчистки погребения, могильник Усть-Тартас-2
Работы на могильнике Усть-Тартас-2
Все находки, обнаруженные за время экспедиционных исследований, отправляются в Новосибирск для дальнейшего изучения. После проведения всевозможных анализов с применением неразрушительных для находок методов, археологические материалы становятся предметами музейных коллекций. Антропологические коллекции хранятся и изучаются в Центре коллективного пользования «Геохронология кайнозоя».

Все памятники расположены недалеко от села Венгерово, поэтому археологическая экспедиция может быстро и без лишних сложностей добраться до нужного места. Полевой сезон длится четыре месяца: начинается с конца мая и заканчивается в начале октября. В холодное время года раскопки не проводятся, поскольку объекты не разрушаются и необходимость в интенсивных работах попросту отсутствует. Лагерь устанавливается палаточный, здесь есть всё для комфортной летней работы в поле: камеральная лаборатория, столовая, хозяйственные палатки и даже баня.

Результаты проведенных на этом памятнике исследований оказали огромное влияние на развитие археологической науки. Фактически вся базовая схема этнокультурного развития древнего населения Западной Сибири, в том числе и хронология, построена на объектах Барабинской лесостепи, и по мере исследования новые открытия дополняют и уточняют уже сформированную концепцию. Безусловным методологическим достижением служат результаты работ, организованных совместно с Институтом нефтегазовой геологии и геофизики
им. А. А. Трофимука СО РАН. В ИНГГ разрабатывают геофизические методы обнаружения археологических памятников неразрушающими методами (то есть без копания шурфов), после чего на практике тестируют их при работах в Барабинской лесостепи. При помощи петромагнитного метода, магнитометрии, электроразведки геофизики учатся определять границы и особенности разнотипных археологических объектов без нарушения грунтового слоя.

Вид на террасу и памятник Карьер Таи-1 с квадрокоптера
«Ответ на вопрос об археологическом потенциале Венгеровского района очень прост: можно копать еще не одну археологическую жизнь, здесь просто кладезь памятников. Если так же планомерно и масштабно подходить к работам, а не перемещаться от места к месту точечными участками, объем все еще остается огромный. Например, Карьер Таи-1, помимо ритуального комплекса эпохи неолита, является еще и грунтовым могильником эпохи бронзы. Его масштабы пока неясны. За три года исследовано 62 могилы, и это явно не предел. На Тартасе-1, если верить данным геофизики, также работы еще минимум на пять лет. Сейчас основная сложность раскопок на Тартасе-1 заключается в наличии огромных рвов вокруг могил. Усилий на изучение одной такой конструкции уходит в разы больше, чем на ряды грунтовых могил. Поэтому в данный момент наша исследовательская группа думает, как упростить и ускорить процесс», — резюмирует Марина Нестерова.



После завершения археологических работ ученые обязаны рекультивировать памятник, то есть восстановить естественный земельный покров. В процессе исследования многое неизбежно уничтожается, поэтому существуют серьезные требования к поэтапной фиксации полученного материала. Археологические объекты раннего периода после проведения научных изысканий совсем теряют свой вид, в то время как при работе с более поздними эпохами, где могут сохраняться фундаменты и прочие конструкции, в случае необходимости можно их отреставрировать и музеефицировать. Некоторые памятники изначально не исследуют полностью. К примеру, на памятнике Волчья Грива, расположенном в Каргатском районе НСО, раскопки проводились разными научными коллективами в период с 1957 года по 1991 год, не ежегодно. В 2015 году работы возобновили уже палеонтологи из Томского государственного университета.

Аналогичная ситуация с городищем Чича, которое в 1979 году открыл заведующий отделом археологии палеометалла ИАЭТ СО РАН академик Вячеслав Иванович Молодин. В конце 1990-х — начале 2000-х на этом памятнике, расположенном в Здвинском районе НСО, проводились комплексные исследования в сотрудничестве с Германским археологическим институтом. Однако после достижения заданных целей объект законсервировали и рекультивировали. В наши дни среди полей вблизи озера Чича невозможно заметить следы деятельности археологов. В случае необходимости исследования возобновятся, бывает, в науке появляются новые методы и подходы, поэтому после применения их на уже известном объекте можно достичь прорывных результатов. «В любой момент, например, на Тартасе могут быть получены определенные данные, которые нужно анализировать в контексте исторического периода. В таком случае мы можем перезапустить работы и заняться углубленным изучением уже известных нам памятников, что поможет сделать выводы о культурном и популяционном взаимодействии», — добавляет Андрей Кривошапкин. 

Археологическая сокровищница России

Известный многим жителям Сибири, Алтай является не только поразительным по своей красоте местом, но и археологической сокровищницей России. Внимание исследователей эта территория привлекает еще с середины XIX века. С тех пор, как существует сибирская академическая археология, Алтай — один из главных объектов изучения мировой истории. В числе важнейших памятников здесь можно считать Денисову пещеру, расположенную в Солонешенском районе Алтайского края. Именно тут за последние 12 лет был сделан ряд открытий мирового уровня. В 2008 году в пещере была найдена фаланга мизинца девочки, жившей около 50 тысяч лет назад.
Извлеченная ДНК позволила установить, что останки принадлежат виду людей, отличному от неандертальцев и современных. То есть сибирские археологи обнаружили новый вид человека, названный «денисовец». Затем были найдены еще фрагменты денисовского человека, а благодаря апробированному в 2017 году методу определения принадлежности костных останков виду млекопитающего, был идентифицирован последний из найденных здесь на сегодняшний день генетический материал древнего человека возрастом примерно 300 тысяч лет.
«Очень важно, что мы прослеживаем автохтонное становление на местной основе у денисовца культуры верхнего палеолита, которая традиционно связывалась с появлением Homo Sapiens. Обычно считалось, что люди расселялись из Африки, принеся с собой модель современного поведения. Важная отличительная черта культурной эволюции — это появление символической деятельности, а не только утилитарной. То есть изготовление вместе с хозяйственными, бытовыми и охотничьими орудиями еще и символических предметов-украшений. У древних появляются эстетические воззрения, креативное мышление, социальная стратификация. Традиционно все эти характеристики приписывались человеку современного физического облика, то есть Homo Sapiens. Здесь же, в Денисовой пещере, мы видим, что инновации связаны непосредственно с денисовцами, и они сформировались на местной основе. Таким образом, Алтай на примере Денисовой пещеры является одним из центров формирования человека современного облика и культуры верхнего палеолита, которая обычно ассоциируется с поведением людей современного типа»

Михаил Васильевич Шуньков
заведующий отделом археологии каменного века ИАЭТ СО РАН член-корреспондент РАН
Обычно полевой сезон на Денисовой пещере длится три месяца, в течение лета. Здесь есть полностью построенный еще в 1990-е годы стационарный лагерь с собственной кухней, баней, домиками и прочими хозяйственными помещениями. До начала археологического сезона на Алтае ученые ведут работы на Балканах, а после завершения летних раскопок, поздней осенью, отправляются во Вьетнам. Всё это делается для изучения продвижения и взаимоотношений неандертальцев с гомосапиенсами. Поскольку на сегодняшний день самые восточные следы неандертальцев обнаружены на Алтае (в пещерах Денисовой, Чагырской и Окладникова), предпринимаются попытки собрать информацию в евразийском ареале и систематизировать, понять культурный фон, что в будущем должно помочь ответить на вопросы, каким образом они расселялись, где еще мог быть восточный рубеж и так далее. К сожалению, в 2020 году в связи с мировой пандемией отменились зарубежные исследования, сезон на Денисовой пещере начался значительно позже, и трудовые ресурсы были уменьшены, однако даже в таких условиях работа продолжается. По словам Михаила Шунькова, нельзя пропустить даже один год. Памятнику, конечно, ничего не угрожает, однако есть шанс упустить важную информацию, которая в будущем может помочь ответить на интересные вопросы. 

Хотя изучение Денисовой пещеры было начато еще в 1982 году, на сегодняшний день ее исследовательский потенциал не иссяк. «Если говорить про объемы работ в Денисовой пещере, то перспективы памятника мы определяем по отложениям, которые уходят вглубь карстового массива. Насколько конкретно неизвестно, потому что нужно проводить исследования медленно и тщательно. Если провести аналогию с уже исследованной галереей, то гипотетически работы еще минимум на десять лет. Самое важное, что почти каждый полевой сезон мы находим уникальные, ранее неизвестные материалы, и обнаруженные артефакты ставят новые задачи и вопросы перед научным сообществом. Открытие денисовского человека во многом изменило мнение специалистов об истории развития людей. Теперь неандерталец не считается тупиковой ветвью, а благодаря генетическим работам доказано, что у современного человека он присутствует в 2 % генотипа; 6 % генома денисовца обнаружено у жителей Австралии, Океании, островной части Восточной Азии. Кроме того, сделанные в Денисовой пещере открытия стимулировали создание новых методик исследования, применяемых на других памятниках», — резюмирует Михаил Васильевич Шуньков.
Поскольку ученые понимают, как может поменяться со временем наука, и какую на самом деле информацию могут передать находки, абсолютно весь найденный в ходе раскопок материал сортируют. Существует ранжированная система. После работы с коллекциями часть идет в экспозицию музея, другая поступает на оперативное хранение, и археологи периодически будут возвращаться к ней, третья же является массовым материалом (производственные отходы, косточки) и так же лежит в ящиках в ЦКП и ИАЭТ. По мере развития научного знания возникают новые методы анализа, поэтому, обращаясь к старым фондам, можно узнать что-то ранее неизвестное. «К примеру, на памятниках встречаются мелкие фрагменты костей. Крупные могут рассказать о принадлежности к определенному виду, пищевых и охотничьих стратегиях, а вот что делать с осколками, когда непонятно даже, какому виду млекопитающего они принадлежат. Обнаруженные в свое время на Денисовой пещере осколки посчитали, взвесили и отправили на хранение. В 2017 году был разработан метод определения по аминокислотам вида существа, и коллекции заиграли по-новому. Метод дешевый, поэтому смогли методично по квадратам проверить все материалы и нашли несколько осколков, принадлежащих человеку. После дальнейших анализов ДНК определили, что косточка принадлежит гибриду неандертальца и денисовца. Таким образом, по маленькой косточке открыли двойную гибридизацию. Поэтому мы храним все материалы», — резюмирует Андрей Кривошапкин.
Вид на стоянку Карама
Рядом с Денисовой пещерой на данный момент изучается еще один объект. В 15 км ниже по течению реки Ануй находится раннепалеолитическая стоянка древнего человека — Карама. Это самый древний археологический памятник на огромной территории Северной и Центральной Азии. На Караме обнаружено первое появление человека в рамках миграции из Африки в Северную Азию. Место уникальное, поскольку здесь фиксируются четыре этапа проживания древнего человека, от 800 тысяч лет до 600 тысяч лет назад. Артефактов находят тут не так много, однако каждый из них в музее поместили бы на почетное место как свидетельство древнейшего существования человека на территории Сибири. Находки представляют собой только каменные изделия, орудия в культуре раннего палеолита обычно полифункциональны. Выглядят они как изделия из сфералитового эффузива (вулканическая порода) с массивным основанием и продольным или поперечным лезвием. Карама исследуется уже 20 лет, и работы на ближайшие годы достаточно. Михаил Шуньков убежден, что рядом могут быть схожие памятники, накопленного опыта уже достаточно для их обнаружения. Поэтому после завершения работы на Караме ученые обязательно будут работать в направлении обнаружения и изучения новых объектов раннего палеолита.

О чем может рассказать Север?

Территория Севера России для обычного человека зачастую ассоциируется с полным отсутствием жизни. Люди не понимают, как можно жить и работать в таких тяжелых условиях. В некоторых местах северных районов в наши дни плотность населения может доходить до одного человека на квадратный километр. При всем при этом существующая природно-климатическая обстановка не является преградой для проведения исследований учеными-археологами из ИАЭТ СО РАН. Не такие интенсивные и более малочисленные, но не менее важные по ставящимся для науки целям экспедиции ежегодно отправляются на северные территории нашей страны, в основном в Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий автономные округа.

Неподготовленному посетителю Севера сложно понять, где искать памятник на такой обширной и пустой территории, но для археологов эта проблема выглядит иначе.

«Любой исследователь опирается на труды предшественников. Есть опубликованные атласы археологических памятников. К примеру, “Атлас Талицкой”, выпущенный в 1950-х годах. Еще в середине XIX века ученые проводили геологические разведки по северу Западной России, публиковали их результаты, также и в 1930-е, 1940-е годы. В рамках исследований фиксировались остатки городищ, подземных жилищ, после чего для научного сообщества были подготовлены статьи, в которых кратко содержались археологические данные. Инна Андреевна Талицкая собрала информацию и опубликовала отдельный атлас, в котором дано емкое описание памятников, в том числе условные координаты. Также для ученого-археолога многое дают географические карты и знание особенностей формирования поселений. На Севере достаточно много болот и низин, понятно, что люди селились на высоких местах рядом с водным ресурсом. Зачастую современное поселение находится практически на том же месте, что и древнее. Сравнивая, к примеру, карту XVIII века и современную, можно предположить примерное местоположение памятника. После проведения разведки мы получаем уже точные данные. Третий вариант применяют так называемые черные археологи. Они пользуются пониманием того, что на Севере люди живут в местах, связанных с впадением одной реки в другую, где есть мысы, устья рек. Черные копатели ищут на карте эти мысы и идут по правому, высокому берегу. Таким способом постепенно можно обнаружить поселение или святилище»

Аркадий Викторович Бауло
заместитель директора по научной работе ИАЭТ СО РАН доктор исторических наук
К сожалению, на Севере работе исследователей мешает не только климат. Серьезный ущерб науке наносят черные археологи. Их деятельность сосредоточена в основном в ХМАО и ЯНАО. Копатели при помощи металлоискателя ищут артефакты, после чего продают их на специальных сайтах (последние годы официально «предоставляют на фотосессию или долгое изучение» за символические суммы). Хотя данная деятельность запрещена не только в России, но и в мире в целом, уберечь объекты от разграбления не всегда возможно. Без украденных вещей памятник может дать только искаженные данные, и научный анализ будет неполным. Однако изъятые находки при правильном подходе также могут принести пользу науке. Аркадий Бауло занимается подготовкой каталога из предметов, найденных на специализированных сайтах: «Последние три-четыре года мое утро начинается с посещения торговых онлайн-площадок. Здесь я могу встретить уникальные артефакты, которые не являлись тиражной продукцией. В моей фотоколлекции уже около 400 экземпляров. Не всегда понятно, кем является продавец: посредником или он лично занимался расхищением памятников. Тем не менее я пытаюсь идти на контакт, связаться с продающим. Из общения порой удается получить информацию, где конкретно нашли, кто-то говорит район или бассейн реки. Таким образом, коллекция будет формироваться по географическому признаку. Хотя мы не видим археологического контекста, в данном случае количество артефактов позволяет увидеть картину в более полном виде. Моя фотоколлекция помогает понять, в каких районах была развита металлообработка, откуда шел импорт, куда экспорт, как вещи передвигались по территории, а также дополняет уже известные нам сведения об уровне развития местной культуры», — говорит исследователь.
Серебряное блюдо с изображением козла. Средняя Азия, 8-9 вв.
Серебряная чаша с хищной птицей и рыбой. 9-10 вв. Урало-венгерский центр
Увы, но за последние годы самые интересные находки достаются черным копателям. На торговых площадках можно обнаружить изделия восточного серебра византийские, урало-венгерского центра IX—X вв., серебряные чаши Волжской Булгарии. Сосудов расхитители нашли не меньше двух десятков, и все артефакты в итоге разошлись по частным коллекциям. Академическим экспедициям такие исторические материалы не достались. Ученые-археологи получают в основном находки органического характера, и эти вещи могут рассказать об уровне развития региона и ремесла больше, чем привозная посуда. Подобные предметы очень сильно меняют картину знаний по истории Севера Сибири.
Рисунок обнаруженного на городище Усть-Войкарское деревянного идола
«Кроме проблемы черных археологов, наши исследователи сталкиваются еще с рядом трудностей. Археологические памятники, расположенные на Севере, из-за вечной мерзлоты способны сохранить большой пласт органического материала, однако без достаточного финансирования полноценные раскопки провести невозможно. Северная археология — занятие дорогое. Состав экспедиции небольшой, за один археологический сезон можно добраться до мерзлоты, но за год лед растает, и культурный слой будет нарушен, деятельность местных жителей и природные факторы могут навредить памятнику и артефактам. При правильном подходе необходима большая команда, которая сможет наиболее полно в одном сезоне проработать археологический объект. У северных территорий исследовательский потенциал громадный, что подтверждает даже обилие находок черных копателей. Украденные артефакты зачастую указывают нам на памятники, при должном финансировании их можно изучить. Могильники, находящиеся в зоне мерзлоты, защищены от черных археологов. Поэтому остается только ждать финансирования и отправляться на раскопки», — подытожил Аркадий Бауло. 
О перспективности работы на Севере также рассказывает старший научный сотрудник ИАЭТ СО РАН кандидат исторических наук Александр Вадимович Постнов. Несколько лет назад команда, состоящая из археологов и геологов, занялась поиском палеолитических стоянок древнего человека на территории Севера. Заведующий лабораторией геоинформационных технологий и дистанционного зондирования доктор геолого-минералогических наук Иван Дмитриевич Зольников, старший научный сотрудник ИАЭТ СО РАН доктор исторических наук Антон Александрович Анойкин, старший научный сотрудник ИАЭТ СО РАН кандидат исторических наук Антон Васильевич Выборнов и Александр Постнов получили грант РНФ для проведения исследований и уже третий год отправляются на Север в поисках прорывных открытий. 
«Всё началось с того, что долгое время существовала концепция, отказывающая северной части Западной Сибири в существовании стоянок древнего человека. Многочисленные артефакты, найденные на берегах рек, считали продуктом переноса из южных районов. В советское время ресурсов было достаточно для проведения разведывательных экспедиций, но по нескольким причинам они не проводились: во-первых, считали территорию стерильной, поскольку север Оби был покрыт ледником, а южная часть затапливалась ледниково-подпрудным озерным бассейном, во-вторых, в рамках существующей парадигмы академическое сообщество отказывало в существовании в Сибири более древнего человека, чем поздний палеолит. Благодаря деятельности академика Алексея Павловича Окладникова, обнаружению и изучению им многочисленных палеолитических стоянок в Сибири, произошло признание возможности наличия на этой территории первобытного человека. Результаты генетических исследований палеолитического человека из Денисовой пещеры развеяли все сомнения, и теперь территория Алтая на мировом уровне считается местом проживания палеолитического человека. Но с Севером пока что другая ситуация»

Александр Вадимович Постнов
старший научный сотрудник ИАЭТ СО РАН кандидат исторических наук
Иван Зольников в молодости работал в геологических экспедициях, изучая разрезы. Он замечал богатое разнообразие фауны и артефакты, но не мог дать им оценку, так как не являлся специалистом. Будучи убежденным, что археологам известно наличие здесь этих предметов, Иван Дмитриевич не придавал им значения. Однако спустя время выяснилось, что археологией северные территории считаются стерильными, во всяком случае, в вопросе существования палеолитического человека. В связи с этим возникла идея проехать по тем местам, благо они зафиксированы в источниках, и изучить с археологической точки зрения. Хотя у исследовательской группы нет сомнений в существовании северного палеолита, для научного сообщества требуются весомые аргументы. Отдельные находки вне контекста памятника не являются датирующим материалом. Необходимо проводить целый комплекс мероприятий: датировку отложений, анализ геологической ситуации, пыльцевой анализ, который расскажет о климате и его изменениях. Для всего этого нужно обнаружить хотя бы фрагменты древних стоянок, которые можно раскопать и в геологическом разрезе понять их возраст, относительную периодизацию. Первая экспедиция не дала ожидаемых результатов. Как выяснилось на месте, тех разрезов, с которыми работал Иван Зольников, уже нет. Спустя столько лет они обвалились, заросли травой, замусорились, то есть не несут необходимой информации. 

Полученные результаты первой экспедиции подтолкнули исследователей к проведению более комплексной подготовительной работы. Во время поездки ученые посещали местные музеи и анализировали единичные находки, отмечали места, где на пляж вынесло артефакты (древние стоянки хоть и стояли на берегу Оби, но за прошедшее время русло реки сместилось и обрушило почву, таким образом потенциальные памятники в наши дни находятся в воде или разбросаны вдоль нее. Находки лежат в песке, без исторического контекста). Контакты с людьми, работающими в сфере золотодобычи, позволили дополнительно изучить геологические разрезы. Большим плюсом в подготовке экспедиции являются современные технологии. Если раньше исследователи пользовались только картой и своим пространственным мышлением, не имея возможности полноценно реконструировать древний ландшафт, то в наши дни существуют трехмерные модели, которые формируются на основе георадарной съемки из космоса. Создается детализированная 3D-картина современной местности и сравнивается с гипотетической времен древности. Полученные наглядные данные коллективно обсуждаются, и в итоге ученые приходят к выводу, в каком направлении стоит сосредоточить усилия. 

Обследование побережья р. Горная Обь на предмет остатков плейстоценовой фауны и палеолитических артефактов в районе с. Восяхово
Как и следовало ожидать, северные экспедиции связаны с различными трудностями. Добираться до места поиска памятников приходится по воде. Благодаря предыдущим проектам ИАЭТ СО РАН приобрел два теплохода, один из которых и использует команда. Однако этот вид транспорта может передвигаться не везде, в некоторых местах приходится пересаживаться на лодку. Во время поиска артефактов на берегу пляжей археологи идут пешком вдоль берега, расстояния могут доходить до 15—16 км. Северные природные условия тоже замедляют проведение работ. К примеру, идеальное время для поиска — начало лета. Однако в июне уровень воды в реках еще высокий, и пляжи, находки с которых служат ориентиром, затоплены водой. Поэтому начинать приходится в июле и заканчивать уже в холодные осенние месяцы. По мере проведения работ археологами был накоплен определенный опыт, но часто возникают ситуации, когда становится понятно, где нужно копать шурф, однако мешает мерзлота. Если выдолбить лед, в течение дня земля на солнце оттает и ровный грунт превратится в полужидкую грязь, стенки начнут обваливаться, так что больше двух метров выкопать невозможно, а для исследования необходимо пять. Также доставляют неприятности моренные отложения (хорошо спрессованная галька, щебень, глина), которые иногда перекрывают древние отложения четвертичной истории человечества. Они обычно толщиной не больше метра, однако невозможно определить, где конкретно на них наткнешься. То есть необходимо выкопать целую серию шурфов, чтобы понять, где моренные отложения точно отсутствуют, после чего можно будет углубляться дальше. В силу дороговизны северных экспедиций команда состоит всего из 12 человек. Трудовых ресурсов немного, поэтому природно-климатические сюрпризы сильно замедляют достижение поставленной научной цели. 

Поскольку на данный момент палеолитический памятник так и не был обнаружен, говорить о находках рано. Как отмечалось выше, зачастую стоянки древнего человека располагались на берегу Оби и со временем были затоплены водой. Поэтому сегодня на пляже можно обнаружить различные древние артефакты. «После затопления памятника артефакты никуда исчезли, по нашим данным, они могут быть перенесены максимум на 500—600 метров. Находок без контекста просто огромное количество: кости, скребла, бивни мамонта. Хоть мешками собирай, но без привязки к памятнику, культурному слою полезной информации от них получить практически нельзя. Ученый в такой ситуации может сделать лишь две вещи: не трогать артефакт и оставить на месте, либо зафиксировать, описать и сдать в музей на хранение, чтобы в будущем другой исследователь мог сделать какие-то свои выводы. Так как в науке за десять лет меняются парадигмы, на данный момент мы пришли к выводу, что всего лишь пять лет археологические данные о местности остаются актуальными, спустя время даже наличие бесконтекстного предмета может оказаться полезным», — рассказывает Александр Постнов. Наиболее ценные из найденных предметов археологи всё же сохраняют. В основном это нуклеусы — камни со следами обработки. Для специалиста интереснее всего технологически выраженные вещи, не такие утонченные, но способные рассказать о способах производства и культурных традициях. Среди находок также можно отметить бивни мамонта со следами обработки человека и целый череп шерстистого носорога. 

Потенциал у северной археологии огромный. Если проводить параллель с Денисовой пещерой, где из-за холода сохранность генетических материалов очень хорошая, даже ДНК можно выделить, то на Севере ситуация схожая. Условия вечной мерзлоты будто цементируют отложения и гипотетически должны сохранить максимальное количество информации. «Для нас не стоит вопрос, обитал ли древний человек на этой территории или нет. Мы знаем точно, что да. Важно найти, где конкретно, в какое время и в каких условиях. Если не получилось достигнуть цели сходу, то к нам пришло понимание закономерностей процессов. Понятно, что, по сравнению с югом, место не такое комфортное, плотность населения была однозначно значительно меньше. Поэтому требуются большие усилия, глобальные проекты всегда дают результаты не сразу. Однако вопрос открытия палеолита и стоянок на Севере — это вопрос времени. В случае обнаружения, конечно же, будем изучать памятник. Гипотетически существует множество культур, поиск палеолита — это конкретно сформулированная задача, но есть вероятность обнаружить что-то другое. Интересно было бы сравнить, как северный палеолит соотносится с южным, и в целом попробовать ответить на вопрос если не для научного сообщества, то лично для себя: почему человек осваивал Север? Что им двигало? Зачем было уходить из Африки, где окружающая среда значительно комфортнее?» — подвел итог Александр Постнов. 

Благодарность:
  • директору ИАЭТ СО РАН члену-корреспонденту РАН Андрею Иннокентьевичу Кривошапкину;
  • заведующему отделом археологии каменного века ИАЭТ СО РАН члену-корреспонденту РАН Михаилу Васильевичу Шунькову
  • заместителю директора ИАЭТ СО РАН кандидату исторических наук Константину Константиновичу Павленку
  • заместителю директора по научной работе ИАЭТ СО РАН доктору исторических наук Аркадию Викторовичу Бауло
  • старшему научному сотруднику ИАЭТ СО РАН кандидату исторических наук Александру Вадимовичу Постнову
  • старшему научному сотруднику ИАЭТ СО РАН кандидату исторических наук Марине Сергеевне Нестеровой
  • научному сотруднику ИАЭТ СО РАН кандидату исторических наук Алексею Анатольевичу Тимощенко
  • инженеру-исследователю ИАЭТ СО РАН Анатолию Анатольевичу Морозову
Автор текста: Андрей Фурцев
Вёрстка: Анастасия Федотова
Фотоматериалы Андрея Фурцева, а также предоставлены Александром Постновым, Мариной Нестеровой, Аркадием Бауло.
Видео предоставлены Александром Постновым
http://www.sbras.info
This site was made on Tilda — a website builder that helps to create a website without any code
Create a website
How to remove this block?About platformSubmit a complaint